ОБМАНУТЬ ВСЕХ
Без Дениса Суханова не обходится практически ни один спектакль «Сатирикона». Его актерская палитра столь разнообразна, что он оказывается незаменимым как в роли властного, порочного Дункана в «Макбетте» Ионеско, так и бедного влюбленного правдолюбца Жадова в «Доходном месте» Островского. Яркий, брызжущий красками и темпераментом на сцене, в жизни Денис, как и многие Большие артисты, скромный и тихий человек. Мягкий, очень внимательный и пунктуальный. В самом начале сезона он сыграет главную роль в премьерном спектакле Константина Райкина «Смешные деньги» по пьесе английского драматурга Рея Куни.
ДЕНЬГИ, ДЕНЬГИ…
- Денис, «Смешные деньги» - это комедия положений?
- Да, персонаж, которого я играю, по ошибке взял чужой дипломат, а там оказался почти миллион долларов. Обнаружив ошибку, он не сдает вещь в бюро находок, не пытается найти настоящего хозяина, а хочет сбежать с женой, перечеркнув всю предыдущую жизнь. Но за дипломатом уже гонятся. Ситуация становится криминальной. Несмотря на то, что это комедия, спектакль, в сущности, о том. Что делают с людьми деньги и какое они в общем-то большое зло.
- Ты уже играл в комедиях…
-Да, но пытаюсь максимально уйти от того, что было, обмануть всех: себя, зрителей, коллег, режиссера – предстать в совершенно новом качестве.
- Играть комедию сложно?
- Это самый трудный жанр. Дело потное. Тройные затраты. Вообще в жизни ситуация нам кажется смешной до тех пор, пока она не затронула нас самих. Сюжет во многом замешан на уловках всех героев. Больше всего приходится врать моему персонажу. Другие принимают эту ложь и пытаются ей соответствовать.
- Расскажи, каков твой герой?
- Это клерк, забитый, закомплексованный очкарик, человек зависимый, ведомый. И вдруг благодаря стечению обстоятельств ему выпадает шанс, который, как кажется герою, позволит ему попасть в иные сферы. На сaмом деле он остается все тем же маленьким человеком.
- Ты сказал, что деньги – это зло. Но их отсутствие рождает зависть, злость.
- Деньги обладают неимоверной силой и энергией, разбогатевший человек не всегда отдает себе отчет в том, что с ним происходит. Он, как правило, теряет ориентиры, перестает общаться с теми, с кем дружил раньше. Деньги становятся его хозяином. Но если человек сильный, он не даст себя сломать. Конечно, быть бедным тоже плохо. Это унижает человека. Актер должен жить в нормальных условиях хотя бы потому, что ему требуется уединение, чтобы после спектакля восстановиться.
- Одна молодая актриса сказала, что в плохих условиях не могут рождаться Гамлеты и Офелии.
-Многие выдающиеся актеры долгое время жили в коммунальных квартирах, в чудовищных условиях, что не мешало им, однако, создавать великолепные образы.
РЕКОРДСМЕН ПО ЗАНЯТОСТИ
- Ты играешь в спектаклях совершенно разных жанров – от драмы и трагедии до комедии и трагифарса. Что тебе самому интереснее?
- Меня всегда больше интересовали роли характерные, а не героические. Ты никогда не знаешь, куда тебя вынесет, во что это выльется, как на тебя повлияют партнеры, чем тебе поможет режиссер и что ты придумаешь сам. И вот этот процесс невероятно интересен.
- Какая из ролей тебе далась труднее всего?
- Шантеклера. Это была самая тяжелая работа. Я же играл петуха, и мне надо было необыкновенно двигаться, кувыркаться, фактически летать, причем еще произносить огромные монологи. И все – в радиомикрофон, а наш зал захватить очень трудно, потому что он широкий, как полуцирк. Нужны большие энергетические затраты.
- Ты в «Сатириконе» рекордсмен по занятости…
- Может быть. (Улыбается.) Но за последний сезон я потерял четыре роли. Так, сняли «Квартет», который я обожал и в котором с удовольствием играл бы еще. Тем более, что такую роль можно играть и в тридцать, и в сорок, и в пятьдесят лет. Очень жаль и «Шантеклер».
- Ну, может быть, появится возможность наконец-то сняться в кино. Для тебя же это всегда было нереально…
- Да, часто приходится отказываться. Работа в кино предполагает, как правило, отъезды на срок от нескольких недель до месяца, чего я не могу себе позволить.
- Театральная публика тебя хорошо знает. Но, если честно, хочется большей известности?
- Конечно. Но хочется серьезной настоящей работы, чтобы за нее не было стыдно. Я не гордый, но это должно быть не ниже определенного уровня. Пока не получается. Надеюсь, что все впереди.
- Поступали тебе такие предложения, отказаться от которых было действительно жалко?
- Их немного, но были. Обо мне говорят так: «Суханов? Да вы его никогда не дождетесь!»
- Бывало такое, что ты сначала очень хотел играть одну роль, но получал другую, а потом радовался, что всё сложилось именно так?
- Да, бывало. Актер не выбирает роли, и это одна из трудностей нашей профессии. Но еще страшнее, когда хочется играть, а ничего не дают. Один режиссер артиста не замечает – никогда и нигде, а другой видит его во всем и везде. Я трезво смотрю на такие вещи. У меня нет на сей счет никаких иллюзий. Но когда проносится слух о новой работе, начинаю думать, есть ли там для меня место. Подобное волнение свойственно любому представителю нашей профессии.
- Многие актеры в первые годы работы очень хотят играть, играть, играть – даже неважно что и в чем…
- Мне и сейчас очень хочется играть, играть, играть…
НА ОДНОМ ЯЗЫКЕ
- Ты работал с разными режиссерами: Райкиным, Бутусовым, Стуруа, Невежиной, Агеевым… Кого из них ты можешь назвать своим?
- У меня возникло взаимопонимание с Райкиным, потому что он сам актер и очень хорошо чувствует актерскую природу. К тому же мы многое играем вместе. И говорим на одном языке, только нам понятном.
- Как Райкин выражает свое одобрение артистам и наоборот?
- Если ему что-то не нравится во время репетиций, он сразу останавливает. Райкин может очень эмоционально реагировать, даже кричать. Но здесь нет злобы – есть желание подтянуть, подправить. Если он видит, что все получается, тут же говорит об этом. Когда актеры находятся на сцене, они неадекватны, существуют совсем в другой реальности. Их тянет в разные стороны, тем более в неизвестном, «неразмятом» материале. Режиссер же держит руку на пульсе. Хорошие актеры способны сделать себе роль без режиссера, но спектакль без режиссера не состоится.
- Работа с Бутусовым, как горят все ваши актеры, далась большой кровью… Особенно, наверное, «Макбетт». К «Ричарду» вы уже попривыкли?
- В тот момент, когда мы выпускали «Макбетта», было очень тяжело. Все еще плохо понимали, чего хочет Бутусов. А у него своеобразная манера репетировать. Это принцип проб, бесконечных проб. Если мы на чем-то останавливались и начинали чувствовать некую свободу, он на следующий день все разрушал, и актеры снова оказывались голыми. Не за что было ухватиться, не было никаких поручней. И так до самой премьеры. Но с какого-то момента все вдруг стало складываться в некую форму. И с «Ричардом» происходило то же самое. Но к тому времени мы освоились, понимали стиль работы Бутусова, его вкусы, взгляды. Сделались более опытными. И «Ричард» дался не то что бы легче, но как-то более естественно.
- Бутусов, как известно, очень жесткий режиссер, заставляет актера работать на износ…
- Мы и сами были готовы на все: падать с колосников, вываливаться из-за кулис… Заставили бы летать – мы бы полетели, надо было бы бежать по головам зрителей или по головам друг друга – и это бы сделали.
УРБАНИСТ
- Что тебе нужно, чтобы полностью восстановиться после тяжелых репетиций, насыщенного сезона?
- Во время выпускного периода для меня главное – сон. У меня жесткий режим. Прихожу в одиннадцать и сразу ложусь спать. После закрытия сезона хорошо поменять интерьер. Например, съездить на море. Правда, буквально через неделю мне начинает не хватать театра. Становится скучновато. Размеренная и вялая курортная жизнь кажется потерей времени. Я люблю работать и недолюбливаю выходные, праздники, каникулы.
- Что ты делаешь в течение двух месяцев отпуска?
-Встречаюсь с друзьями, очень много читаю. Стараюсь посмотреть как можно больше спектаклей, фильмов – наверстать то, что упустил за год. А вообще я урбанист. Не люблю походы в лес, ягоды, рыбалки, палатки… Если я буду годами жить в Москве, никуда не выезжать, не думаю, что начну страдать.
- Ты коллективный человек?
- Раньше мне это качество было свойственно в большей степени. Думаю, я изменился из-за профессии, потому что много сил и эмоций приходится здесь оставлять. Бывает, после спектакля не можешь вымолвить ни слова. А сидеть в компании кислым, протухшим… Когда же есть силы, я с удовольствием провожу время с друзьями. Но сейчас чаще хочется уединяться. В праздники, в отпуске, в небольшие каникулы я рад пообщаться, а если каждый вечер спектакль – меня не хватает на все.
Беседовала Марина Зельцер